Однажды древнего старца спросили: «О умудрённый годами и опытом, скажи, помнишь ли ты время, когда не было на свете войн и раздоров?» И старец ответил: «Нет, не помню. Но я знаю о таком времени». «Когда же это было?» - снова его спросили, и старец отвечал. – «Множество раз было такое и до того, как люди обратили свой взор к звёздам, но ещё не коснулись их, и когда они уже смогли их коснуться, и позже, когда ощутил человек, что звёзды лежат на его ладони. Не это важно». «Но что же важно?» - упорствовал вопрошающий. «Что продолжалось это каждый раз не дольше удара сердца или краткого вздоха», - отвечал старец. И оба продолжили беседу о другом.

Всегда были на свете войны, и всегда были те, кто посвящал свою жизнь воинскому делу. Один делал это, надеясь так свершить справедливость, другой – желая возвыситься, третий – дабы постичь мир, четвёртый – потому что не видел иного выхода, пятый – пылая жаждой мести, иной же – потому что за него решали другие. Каждый из них считал себя воином, потому что вёл войны и вступал в сражения. Но всякий из них рано или поздно понимал, что путь его не такой, каким он хотел его видеть: справедливость недостижима одной лишь силой; возвышаясь, всегда остаёшься подчинён тому, кто ещё выше; разрушая мир, истинно его не постигнешь; проявляя нерешительность, не изышешь своего пути; месть оставляет после себя лишь пустоту и множит жестокость; а чужая воля не даёт ответы на вопросы своего сердца.

И потому всякий, кто становится на путь воина по любой из этих причин, скорее рано, чем поздно задаёт себе вопрос: «Зачем я делаю это? Что я есть, если считаю, что я – воин? Что такой воин, и что такое война?»

На это существуют ответы.

О войне и воинах

Однажды один человек сказал другому, что с ним не согласен. Тот же отказался менять своё мнение. Так случился первый конфликт между людьми.

Поняв, что не могут разрешить несогласие словом, они решили, что разрешат его действием, в котором один превзойдёт другого. Так случился первый поединок.

Вскоре также начали разрешать свои несогласия и другие люди. Согласные между собой объединялись, изыскивали лучших в тех искусствах и мастерствах, что становились способами разрешения спора, подражали им, подчинялись их повелениям и следовали их примерам. Так возникли армии и полководцы. Те же из них, кто отдал всю свою жизнь постижению мастерства разрешения конфликта действием, стали первыми воинами.

Со временем мастеров разного вида искусства боя становилось всё больше, и всё более изощрённым становилось их мастерство. Но основа всегда была той же.

Война – это умение разрешения противоречий осознанным действием.

Воин – тот, кто посвящает себя этому умению и достигает в нём мастерства.

Это следует понять.

О пути воина

Древние говорили, что путь воина – это смерть. Это значит – между жизнью и смертью всегда выбирать смерть, быть к ней готовым в любой миг, устремляться к ней решительно и не замечать на пути препятствий.

Это – правда. Но – только часть правды.

Да, быть воином – означает быть готовым умереть в любое мгновение. Но в основе этой готовности – не смерть, но жизнь. Это жизнь тех, кто не является воином, а потому – не должен и участвовать в войне. Будучи готов умереть, воин ступает на дорогу к смерти не потому, что жаждет её, а потому, что своей готовностью избавляет других от необходимости также быть к ней готовым.

Известно, что готовность к смерти – особое состояние, и человек, пребывая в нём, видит мир иначе. Чувства человека обостряются, и сознание его уподобляется отточенному клинку, что стремится к намеченной цели. Если бы все были такими, то человечества не стало бы задолго до того, как оно обратило взор к звёздам. А посему не всем следует и должно быть воинами, и не всем следует быть готовыми к смерти в любое мгновение.

Известно, что жизнь прекрасна, но хрупка. Сколь бы силён не был обычный человек, сколь бы ни был он ловок и вынослив, всегда может случиться то, что окончит его жизненный путь. Конфликт – одно из таких событий, а война – одна из форм конфликта. Обычный человек, живя, занят тем, что создаёт прекрасное, наслаждается жизнью, воспитывает детей и стремится ко благу разного рода для себя и других. А потому обычный человек не бывает готов к войне и смерти. Трать он силы на эту готовность – он не смог бы заниматься всем прочим. Страх смерти преследовал бы его и лишал воли к жизни. Поэтому обычный человек не должен касаться войны, а воин – должен сделать всё, чтобы война не коснулась обычного человека.

О страхе и смелости

Страх – глашатай смерти. Там, где смерть лишь только может пройти, уже следует страх, предвещая её возможное появление. Он забирает волю людей, и те теряют силы жить. Но воин устраивает и готовит свою волю иначе. Он знает, что страх свойственен человеку, но не позволяет ему овладеть собой.

На пути от страха к смелости воин делает пять шагов:

Первый шаг – это сам страх: познание и признание страха и его власти над человеком. Этот шаг делает тот, кто хочет быть воином.

Второй шаг – это отвага: горячность и презрение к страху. Этот шаг делают юнцы, что ещё ни разу не были ранены.

Третий шаг – это осторожность: понимание, что страх силён, и полностью изгнать его не получится никогда. Этот шаг делают те, кто бывал ранен, превзойдён или же видел в бою много того, что не мог изменить.

Четвёртый шаг – это решимость: страх принят как неизбежность, и действия воина от него уже не зависят. Он идёт вперёд или отступает, встаёт во весь рост или остаётся в укрытии, когда это нужно и правильно, и только тогда. Здесь кончается власть страха над воином.

Пятый шаг – это истинная смелость: страх становится тем, что учитывают в себе и других и используют так, как это будет наиболее целесообразно. Здесь, и только начинается власть воина над страхом.

О воинских добродетелях

Война – удел воинов, а мир – удел всех людей. Пусть не было на свете того времени, когда вовсе не было войны, но к этому следует стремиться. Противоречие природы воина в том, что он выбирает смерть во имя жизни, а значит – выбирает войну во имя мира. Он выбирает быть воином, чтобы однажды могло не быть ни воинов, ни войн.

Чтобы когда-то достичь этого времени, воин придерживается в войне определённых правил. Он помнит, что цель войны – не победа. Победа – лишь шаг на пути к цели. Цель войны – чтобы не случилась новая война. А потому, обнажая своё оружие, воин всегда сожалеет о том, что приходится вновь делать это – ведь это значит, что прошлая победа не привела ни его, ни подобных ему к этой цели.

А потому воину свойственно сострадание.

Каждый раз, когда воин обнажает оружие, он разрушает красоту и величие этого мира. Суровая необходимость вынуждает воина обратиться к воинскому искусству, и выбрать смерть там, где царит жизнь, дабы разрешились неразрешимые противоречия, мешающие прежней жизни продолжаться. Но жизнь выше смерти, и потому не должно воину ожесточать своё сердце, но должно смирять свою силу, причиняя так мало страдания и разрушения, как только можно, чтобы конфликт был разрешён его действиями. Не все могут быть воинами, но людьми рождаются все, и, разрушая по долгу воинского искусства, воин обездоливает неизмеримо большую часть человечества. Следует помнить это, и проявлять милосердие.

***

Будучи воином и выбирая смерть во имя жизни, нельзя забывать о том, какова сама жизнь. Нельзя испытывать сострадания к тому, чего не знаешь в полной мере.

А потому воин обязан тонко чувствовать жизнь.

Закаляя свою волю, дабы противостоять страху, и обнажая оружие, дабы нести смерть и разрешить неразрешимое противоречие, следует всегда помнить, что после продолжится жизнь, ибо другой цели нет у войны. Следует открывать сердце прекрасному и великому, как созданному людьми, так и пребывающему в мире помимо людей, и помнить о том, что сохранение и преумножение этого – то, ради чего решительным действием и минимальным возможным насилием разрешают воины неразрешимые противоречия.

Душа воина – как лезвие клинка. Мастер закаляет и оттачивает клинок, и узоры и отблески лезвия сами собой рассказывают, кем и как именно он был создан. Воин обращается к искусствам, что восславляют красоту и гармонию мира – слагает стихи и занимается каллиграфией, медитирует и созерцает прекрасное, обменивается суждениями в ходе бесед о высоком с достойными людьми и иными способами преумножает в мире то, что принесёт благо и восславит жизнь во всём её бесконечном многообразии.

Воин знает, что, лишь открыв сердце и душу миру, будет он всегда помнить о Пути – о том, сколь многое может быть сохранено и защищено его умением, выбирая смерть во имя жизни, выбирать быстро и решительно, сколь бы труден и горек не был ему этот выбор.

Тот, кто укрепляет лишь тело, умножая свою силу, выносливость и проворство – тот воин лишь на меньшую часть. Но тот, кто укрепляет волю сражаться во имя жизни, помня о её величии и красоте – тот воистину идёт по Пути, и, делая выбор воина, выберет без колебаний.

***

Познав красоту жизни и возжелав оградить иных от тяжести выбора смерти, воин помнит, что нет надёжнее защиты людей, чем честь воина. Первым и главным щитом встаёт она между смертью и теми, кто выбрал жизнь, а воин – та рука, что щитом чести удерживает смерть.

А потому воин обязан быть честен.

Клятва воина – дороже его жизни, ибо он уже готов отречься от собственной жизни, выбирая смерть во имя жизни других. Воин честен с собой и с другими, потому что лишь такая честность способна оградить невинных от излишней жестокости. Война, что начинается такими воинами – признанная ими суровая неизбежность, от тягот которой воины соглашаются оградить всех прочих, приняв их на себя во имя разрешения противоречий, иначе не разрешаемых. Такая война ведётся с соблюдением правил и взаимным уважением к принятому всеми сторонами долгу и выбору. Тот, кто нарушает эти правила, недостоин называться воином и не заслуживает воинского обращения, ибо вступает в противоречие со святостью самой жизни. Сие же противоречие может быть разрешено лишь скорейшим преданием его смерти, так как жизнью без чести угрожает он всем прочим.

***

Древние говорили, что война – это путь обмана. Это – правда. Но – только часть правды.

Воинская хитрость, когда война уже начата, и противоречия должны быть разрешены – не зазорна, когда ведёт к уменьшению необходимых разрушений и насилия, позволяя сохранить больше красоты и гармонии мира.

Но во всех иных случаях воину пристало быть не только честным, но и прямым.

Избыток красивых слов и жестов порождает неверное понимание и просторы для новых противоречий. Малые противоречия собираются в средние, средние – в большие, а большие становятся неразрешимыми. Неразрешимые противоречия принуждают воинов вновь разрешать их действием, начиная сражения.

Но долг воина – стремиться к тому, чтобы, разрешив неразрешимое, не оставить места для новых противоречий. А потому воину не следуют говорить и делать то, что породит в итоге новые поводы для войн. Суждения воина ясны, речи – просты, а поступки – прямы, как полёт стрекозы, и открыты миру, как цветы открыты солнцу.

***

Воину следует помнить, что война – это и ремесло, и искусство. И в том, и в другом выбравший его всегда стремится достичь мастерства, превзойдя себя, каким он был вчера, и стремясь завтра превзойти себя сегодняшнего.

А потому воину должно и достойно быть искусным в своём деле.

Воин всегда помнит, что, чем менее он искусен, тем дольше длится бой, тем больше разрушений, страданий и смертей приходит в мир, тем больше гибнет красоты и тем сильнее нарушается гармония. Каждый шаг на пути к мастерству – это шанс сохранить больше доброго, прекрасного и достойного в мире. А потому воин закаляет свои тело и душу, становится сильнее, выносливее и проворнее, учится наблюдательности и вниманию, постигает пять шагов смелости, уделяет внимание тактике и стратегии.

На пути к мастерству неизбежны ошибки и поражения, ибо никто ещё не мог побеждать во всём, чем бы он ни занимался, так как человек несовершенен. Воину следует быть готовым признавать ошибки искренне и принимать поражения достойно, дабы извлечь из них уроки, не повторить первые и обратить в победы вторые.

Быть сегодня лучше, чем вчера, завтра лучше, чем сегодня, и никогда не считать своё мастерство совершенным – это следует принять каждому, кто идёт по Пути воина.

***

Победа в честном поединке – это достойно, и к этому следует стремиться, выбирая способ разрешить неразрешимое противоречие действием. Но зачастую одного поединка бывает недостаточно, так как людей много, и среди следующих по Пути нередко нет единства в том, разрешено ли противоречие окончательно. Поэтому существуют не только поединки, но и войны.

Дабы войны велись честно, для них устанавливаются правила. Дабы правила войны соблюдались, каждому воину следует уметь поддерживать контроль.

Как оружие лежит в руке воина и повинуется движениям его руки, так сам воин – в руке своего командира, тот же – в руке своего, а тот – своего, высшие же командиры – в руках полководца, что ведёт войну.

Если рука нерадива, неопытна, недостаточно тверда или недостаточно гибка, оружие не будет повиноваться руке, защита будет неуклюжей, а удары не будут достигать цели, как бы хорошо ни было оружие.

Если оружие заржавело, погнуто, затуплено или дурно сделано, он подведёт в самый важный момент, сломается, вылетит из руки, не пробьёт защиты или не отразит атаку даже в самой верной руке.

Воину следует помнить, что он всегда – и рука, что держит оружие, и оружие в руке другого. Как его удар – продолжение его воли, так и его действия – продолжения воли его командира.

Чтобы не подвела рука, закаляй её и тренируй тело и волю, отрабатывай владение оружием и учись сосредотачиваться, дабы избежать случайности и контролировать ход боя в полной мере во всём, что зависит от тебя.

Чтобы не подвести своего командира, будь исполнителен и ответственен, учись быстро и чётко выполнять приказы, изучай и отрабатывай тактику в разных ситуациях как один, так и с иными подчинёнными твоего командира, и чётко знай, кто ты, что, когда и как должен делать, как на поле боя, так и вне его, ибо быть готовым к бою – а значит к смерти – следует всегда, о чём ранее уже говорилось.

***

Поскольку путь воина – смерть, которую он выбирает ради жизни, следует помнить, что выбор этот уже сделан, а значит, ценя и оберегая чужую жизнь, воину не следует цепляться за свою.

Путь воина – это путь самоотречения.

Воин выполняет свой долг так, как если бы он уже умер, и беречь свою жизнь было бы уже бессмысленно. Испытывая сострадание к другим, воин не испытывает жалости к себе. Воин проходит пять шагов к смелости, дабы страх не встал на пути у его долга. Он постигает красоту и гармонию жизни во всём их многообразии, чтобы в нужный момент быть готовым применить необходимое насилие и причинить нужные разрушения ради их сбережения, невзирая на свои чувства, отринув сомнения и нерешительность.

Поэтому воин выполняет приказ своего командира так быстро и умело, как только может. Воин, получивший приказ, подобен отправленному в полёт копью – нет более ничего, кроме копья, цели и движения к ней. Все решения уже приняты, и сама суть копья в том, чтобы достигнуть цели.

Если рука направившего копьё также верно следовала Пути, поражение цели неизбежно.

Отсюда же следует, что воин не ищет оправданий.

Если приказ был отдан, но не был исполнен достаточно хорошо, и воин остался жив, воин принимает ответственность за свою неудачу. Если командир отдал приказ, погубивший исполнявших его воинов, и не достиг цели – значит, он допустил ошибку и понесёт за неё наказание. Пусть воина – смерть во имя жизни, и каждый, кто исполнен решимости выбирать смерть во имя жизни других, встав на Путь, ценен, как ценно хорошо откованное оружие: ими не следует разбрасываться.

Также воину следует поступать и во всём.

Воин отвечает за своё слово, дабы не множить неразрешимые противоречия и войны.

Воин отвечает за свою честь, дабы от войн как можно меньше страдали невинные.

Воин отвечает за своё мастерство, дабы служить в полную силу и уменьшать время войн и вред, что они несут.

Воин отвечает за свою волю, дабы контролировать то, что может контролировать сам, и быть верным инструментом в руке того, кто контролирует большее с его помощью.

Поступок предполагает ответственность, а действие приводит к последствию. Действие же – то, чем выбравший войну своим уделом разрешает неразрешимые противоречия, сохраняя красоту и гармонию мира.

Ибо таков Путь Воина.

О недопустимом

Следуя по Пути воина, как и многие до него, нередко слышит идущий, что нет для воина цели выше и достойнее, чем превзойти своего врага и победить. Воистину, победа действительно важна – не стремясь победить, не приложишь достаточно усилий, сколь бы силён ты ни был. Тот, кто выбирает войну и смерть, должен помнить: война – не спортивное состязание, чтобы само участие в ней уже было почётно, а смерть – не то, с чем достойно играть, потому что смерть, выбранная воином, выбирается им не ради славы и почёта, а как горестная необходимость во имя дальнейшей жизни прочих. И потому воину следует всеми силами стремиться к победе.

Но следует также помнить, что победа – не цель, но средство, что должно приблизить то время, когда не останется неразрешимых противоречий, что решаются действиями воинов. Потому, стремясь победить, воину следует помнить о Пути и воинских добродетелях, дабы избежать заблуждений, что сокрыты в этом стремлении, словно хитрые силки – в листве, и способны сбить воина с Пути.

***

Защищая жизнь, воин обращается к насилию как вынужденной мере, применяя его столько, сколько нужно, и никогда больше. А потому воину чужда жестокость.

Святость и ценность жизни – в основе выбора, который делает воин, обращаясь к насилию. Тот, кто пренебрегает этой святостью, кто не испытывает сожаления за причиняемые страдания, но получает от них наслаждение – тот противен самой сути Пути воина, ибо одним этим нарушает все воинские добродетели: сердце его чёрство к чужой боли, воля его уступает его страстям, искусность искажена в угоду желаниям, а разум легко находит оправдания. Вступающему в такое противоречие с самой сутью Пути и святостью жизни не должно жить, и долг всякого, кто следует Пути – разрешить действием данное противоречие.

***

Защищая жизнь, воин помнит, что отнять жизнь и разрушить всегда проще, чем сотворить новую жизнь и создать новое. Насилие, к которому обращается воин, служит разрешению противоречий, неразрешимых иначе, и только их. И потому воин не скор на гнев.

Тот, кто позволяет гневу овладеть собой, легко забывает о сострадании, теряет контроль и искусность действий, ибо гнев горяч и, будучи допущен в сердце воина, ширится и занимает всё место, какое только сможет, вытесняя добрые начала и открывая дорогу к жестокости, для которой гнев – первый союзник. Гнев следует смирять волей и осознанием долга. Закаляя волю, подобно лезвию клинка, воин учится также и владеть своим гневом. Тот, кто не владеет собой – тот сбился с Пути.

***

Защищая жизнь, воин помнит, что даже самое малое насилие, без которого неразрешимы создавшиеся противоречия, обедняет её, лишая того, что иначе могло бы служит величию и гармонии мира. У любой победы есть цена, но не любой цены стоит победа. Тот, кто говорит: «Я знаю цену победы и готов заплатить её» - тому следует ещё раз спросить себя: чего лишится мир, где победа будет достигнута той ценой, что он готов заплатить? И будет ли стоить этот мир того, чтобы прийти к нему таким путём?

Воину должно помнить: победа – не цель, но средство. Если цена за средство за спасение жизни – честь, то какова будет жизнь, в которой нет чести? Если цена за победу – обращение к недостойным методам, то каков будет мир, в котором этим методы признают достойными?

Побеждать любой ценой – значит называть белое чёрным, а чёрное белым. Но белое – белое, а чёрное – чёрное. Иное противно сути жизни, а потому недопустимо.

***

Защищая жизнь, воин обращается к самым разным действиям, в том числе и военным хитростям. Достойно обойти соперника в знании тактики, превзойти его мастерством боя или проявлением силы волы и духа. Однако же, обращаясь к любому средству, воину следует спросить себя: «Готов ли я, что это средство применят против меня? Сочту ли я это соответствующим чести? Готов ли я своим действием подтвердить, что подобные методы – правильны?» И если его сердце отвечает – «нет», воин отвергает средство и не использует действие. И поэтому тому, кто следует по Пути – чуждо коварство. Ибо, объявляя средство и действие допустимым для себя, воин тем самым изменяет цену победы для всех – и легко может статься, что уже завтра все окажутся в мире, где цена победы будет слишком высока за то, что наступит после неё.

***

Защищая жизнь, воин постигает мастерство, помня, что, чем искуснее его действия и чем он способнее, тем меньше насилия придёт в мир, когда ему придётся разрешать своим действием неразрешимое иначе. А потому воин избегает грубости. Воин помнит, что там, где достаточно укола, не нужно разреза, а там, где достаточно разреза, не нужно удара. Грубость же повреждает больше, чем нужно, тем самым противореча жизни и нарушая гармонию.

Иные нередко путают грубость и простоту. На деле же они противоположны друг другу. Простота коротка и пряма, грубость же широка и ненасытна. Простота скромна и тиха, а грубость громка и привлекает внимание, которого недостойна. Следует об этом помнить.

***

Защищая жизнь, воин стремится к совершенству, проявляя строгость к себе во всём и не ища оправданий своим недостаткам. Путь воина – это путь смерти ради жизни, путь войны во имя мира, и на нём нет места лености и потворству страстям. Поэтому для воина немыслима халатность.

Путь воина – это служение. Тот, кто служит вполсилы – тому не следует служить вообще, дабы не опозорить себя и не подвести того, кому он служит. Идущий по Пути выбирает служить самой жизни, защищая её и овладевая искусством причинения насилия и разрушений в должной мере, идя рука об руку со смертью. И потому любая ошибка воина обходится миру слишком дорого, чтобы позволять себе несерьёзность.

***

Защищая жизнь, воин помнит, что уже выбрал ради этого смерть и сделал её своим вечным спутником. Тот же, кто может умереть в любой момент, и кто живёт так, словно уже умер – тот не ищет себе личной выгоды. А потому воину не свойственна корысть. Тот, кто ищет в победе личной выгоды, забывает, что победа – не цель, а средство. Тот, кто об этом забывает, начинает считать допустимым ради победы больше методов и завышает её цену. Тот, кто завышает цену победы – не знает меры и обращается к жестокости, чем вступает в противоречие с самой жизнью. Этого же нельзя допускать.

Следует Пути, тот, кто:

Сбился с Пути тот, кто: